Автор: Средневековая культура была важной ступенью в формировании современных представлений о женщине и женской природе. Для женщины в Средневековье была разработана наиболее развернутая и аргументированная концепцию несовершенства, однако именно средневековая культура содержала и ростки другого, нового отношения к женщине. С христианской культурой в нашу жизнь пришли два женских образа-антипода, которые до сих пор играют важнейшую роль в отношении к женщине, – виновница грехопадения Ева и добродетельная мать Христа Мария. Изучение юридического, экономического и социального статуса женщины в Средневековье позволяет, несомненно, лучше понять и положение женщины в современном обществе: в политике и экономике, образовании и личной, семейной жизни.
Женщине в Средневековье было отведено весьма скромное, если не сказать ничтожное, место в стройном здании социальной иерархии. Патриархальный инстинкт, традиции, сохранившиеся еще со времен варварства, наконец, религиозная ортодоксия – все это настраивало средневекового человека на весьма настороженное отношение к женщине. Да и как еще можно было к ней еще относиться, если на священных страницах Библии рассказывалась история о том, как злокозненное любопытство Евы и ее наивность довели Адама до греха, имевшего столь ужасные последствия для рода человеческого? Поэтому вполне естественным казалось возложить всю тяжесть ответственности за первородный грех на хрупкие женские плечи. Изменчивость, кокетство, легковерие и легкомыслие, жадность, глупость, завистливость, коварство, богопротивная хитрость, – и это далеко не полный список нелицеприятных женских черт, ставших излюбленной темой литературы и народного творчества. Женскую тему эксплуатировали с самозабвением. В средневековой литературе очень много произведений, высказывающих пренебрежительное и откровенно враждебное отношение к женщине. Однако, что удивительно: все это существовало рядом с совершенно иной литературой, которая настойчиво воспевала и славила Прекрасную Даму.
Следует отметить, что обвинение женщины Средневековья в том, что она была главным виновником первородного греха, определялось самой сутью средневекового миросозерцания, в котором грехопадение осмыслялось как победа природного, телесного над собственно человеческим – духовным началом. А поскольку первое отождествлялось с женским, а второе – с мужским, постольку в этой системе ценностных координат женщина была обречена нести главную ответственность за грехопадение. Подтверждение этому видели и в характере наказания человека: утратив бессмертие, он отныне был вынужден в поте лица своего заботиться о хлебе насущном, женщина в свою очередь получила дополнительную кару – рожать на свет детей в муках. Поэтому вполне естественным казалось возложить всю тяжесть ответственности за первородный грех на хрупкие женские плечи.
При характеристике женщины в Средневековье настойчиво постулировалось ее несовершенство в физическом, нравственном и интеллектуальном отношениях. При доказательствах апеллировали обычно к следующим спорным моментам повествования о сотворении человека: во-первых, женщина была создана Богом не одновременно с мужчиной, а после него, для него и из его ребра; во-вторых, в рассказе о сотворении человека не упоминается, вдохнул ли Бог Еве живую душу. Это в свою очередь послужило основанием для того, чтобы поставить впоследствии вопрос о том, является ли женщина вообще человеком. Эта тема всерьез обсуждалась на одном из церковных соборов в IV века.
Женщина в Средневековье вступала в статус замужней женщины очень рано. Совершеннолетним возрастом, позволяющим вступать в брак, считалось четырнадцать лет для мальчиков и двенадцать лет для девочек. При таком положении вещей выбор супруга целиком зависел от родительской воли. Неудивительно, что освященный церковью брак для большинства оказывался пожизненным кошмаром. Об этом же и свидетельствуют законы того времени, которые очень подробно регламентировали наказания для женщин, убивших своих мужей, – по-видимому, такие случаи были не редкостью. Доведенных до отчаяния преступниц закапывали живьем в землю или сжигали на костре. А если еще вспомнить, что средневековая мораль настоятельно рекомендовала жену бить и желательно почаще, то легко представить, как “счастлива” была Прекрасная Дама в своей семье. Типичными для той эпохи были слова доминиканского монаха Николая Байарда, писавшего в конце XIII века: “Муж имеет право наказывать свою жену и бить ее для ее исправления, ибо она принадлежит к его домашнему имуществу”. В этом церковные воззрения несколько расходились с гражданским правом. Последнее утверждало, что муж может бить жену, но только умеренно. Вообще, средневековая традиция советовала мужу относиться к жене, как учитель к ученику, то есть почаще учить ее уму-разуму. А причиной для этого, снова таки, было Священное писание, в котором можно найти следующие цитаты: “Всякому мужу глава Христос, жене глава — муж” (I Кор. 11:3); “А учить жене не позволяю, ни властвовать над мужем, но быть в безмолвии” (I Тим. 2:12); “Жены, повинуйтесь своим мужьям, как Господу, потому что муж есть глава жены” (Ефес. 5:22–23); “Так каждый из вас да любит свою жену, как самого себя; а жена да убоится мужа своего” (Ефес. 5:33).
Отношение к браку в то время было противоречивым и, на современный взгляд, странным. Далеко не сразу церковь вообще сумела найти достаточно оснований, чтобы оправдать брак как таковой. Долгое время считалось, что настоящим христианином может быть только девственник. Эта концепция, впервые сформулированная Святым Иеронимом и папой Григорием Великим, безоговорочно принималась церковью. Однако уже Блаженный Августин на рубеже IV и V веков утверждал, что брак все-таки не так уж плох. Святой отец тоже признавал превосходство девственников над женатыми, но считал, что в законном супружестве плотский грех превращается из смертного в простительный, “ибо лучше вступить в брак, чем разжигаться”. При том строго оговаривалось, что в браке соитие должно совершаться не ради наслаждения, а только с целью рождения детей, у которых, коли они будут вести праведную жизнь, появляется шанс заменить в раю падших ангелов. Подобный взгляд стал преобладать в церковных кругах лишь в начале IX века, и с той поры брачные союзы стали освящать таинством венчания.
Главное, что требовалось от замужней женщины в Средневековье, – рождение детей. Но сия благословенная способность часто оказывалась для средневековой семьи не благом, а горем, так как сильно осложняла процедуру наследования имущества. Делили добро по-всякому, но самым распространенным способом распределения наследства был майорат, при котором львиную долю имущества, прежде всего земельные наделы, получал старший сын. Остальные сыновья либо оставались в доме брата в качестве приживалов, либо пополняли ряды странствующих рыцарей – благородных, но нищих. Жены и дочери в течение долгого времени вообще не имели никаких прав на наследование супружеского и родительского имущества. Если дочь не удавалось выдать замуж, ее отправляли в монастырь, туда же шла и вдова. Только к XII веку жены и единственные дочери приобрели право наследования, но и тогда (и много позже) они были ограничены в возможности составлять завещания. Английский парламент, например, приравнивал их в этом отношении к крестьянам, бывшим собственностью феодала.
Женщина в Средневековье считалась воплощением дьявола. Не нужно забывать, сколько женщин-«ведьм» сгорело на кострах инквизиции, при этом чем сильнее выделялась женщина из толпы, тем больше у нее было шансов попасть в ряды «ведьм». Об особой женской склонности к колдовству писали различные средневековые авторы. Наиболее подробное обоснование тезиса об особой предрасположенности женщины к колдовству было дано в “Молоте ведьм” – пособии для инквизиторов, написанном доминиканскими монахами Инститорисом и Шпренгером в 1487 году. Колдовство более распространено среди женщин, чем среди мужчин, считают авторы. Почему же женщины легче отклоняются от веры? Во-первых, женщина от природы легковерна и неразумна, что является основой для чародейства; во-вторых, из-за влажности своего сложения женщина более подвержена влиянию духов; в-третьих, в плотских наслаждениях она ненасытна и потому вынуждена прибегать к помощи дьявола, чтобы утолить свою страсть; в-четвертых, женщина болтлива и, а потому передает свои заблуждения другим женщинам; в-пятых, силы женщины невелики и потому она жаждет отмщения с помощью чародейства. Пытки устраивали действительно нечеловеческие. Многим было намного проще признаться в том, чего они не делали, и принять смерть, нежели терпеть эти адские мучения. Другие же, кто не хотел брать на себя несуществующую вину, терпели и не признавались. Этих уж с еще большей уверенностью объявляли ведьмами, которым «даже адские муки ни по чем».
Небольшое повышение статуса женщины в Средневековье наблюдается в XII- XIIIвеках, в христианской концепции мироустройства начинает все более явно проявляться образ другой женщины – не Евы, которая несет в себе греховность и порок, а Дева Мария, которая непорочной стала матерью Христа и подарила миру нового Бога. Женщина, таким образом, не только погубила человечество, но и спасла его, дав миру Спасителя. Хотя авторы женоненавистнических текстов и утверждали, что Мария не имеет ничего общего с обычными женщинами, зерно сомнения, тем не менее, было посеяно. Женщина стала все ближе и ближе продвигаться по иерархической лестнице вверх, ближе к мужчинам, становясь все более заметными в социальной жизни Средневековой Европы. Сквозь вековые пелены традиций и религиозных ограничений экзальтированного Средневековья рисовался некий туманный, мерцающий неразгаданной загадкой женский образ. Так возникла легенда о Прекрасной Даме.
В средневековом искусстве сложилось целое направление, воспевающее женщину. Это были трубадуры – средневековые поэты и певцы, авторы песен, получивших название менестрели. Творчество трубадуров приходится на период XI-XIIIвеков, они сочиняли свои песни на провансальском, разговорном языке юга Франции. Трубадуры занимались не только искусством, они принимали активное участие в политической, социальной и религиозной жизни тогдашнего общества. После альбигойского крестового похода (1209-1229гг.), закончившегося падением Прованса, движение трубадуров закончило свое существование, однако они оставили после себя богатое культурное наследие, и образ Прекрасной Дамы, не утратил свое очарование и по сей день.
Трубадуры, воспевавшие женщину Средневековья – Прекрасную Даму, обычно рисовали ее замужней. Замужество было той непреодолимой преградой, благодаря которой любовь приобретала необходимую степень трагической безнадежности. Эта безнадежность и составляла главный предмет лирики трубадуров. Любовь вдохновенного поэта далеко не всегда оказывалась взаимной и только в редких случаях завершалась близостью. Таков был закон рыцарской верности, предполагавший максимальную идеализацию чувства и желательно более полный отказ от плотского наслаждения. В мире рыцарской доблести и чести женщины неожиданно приобретают огромные права, возносятся в сознании мужского окружения на недосягаемую высоту – вплоть до небывалой доселе возможности вершить суд над мужчиной. Правда, все эти права и возможности осуществлялись в очень узкой сфере рыцарской эротики, но и это уже было победой женщины.
